На следующей неделе после дня рождения, я вышла из училища одна, была на занятиях по аккордеону, и спустя какое-то время меня догоняет Наташа Щ. Я даже ее не узнала. Она была уставшая, без макияжа и без своей обычной немного самодовольной улыбки.
- Привет!
- Привет! Тоже с занятия?
- Да, пианино. А тебе так нравится аккордеон?
Я рассмеялась:
- Нет, я тоже играю на пианино, но педагог сказала, что все инструменты заняты и остались только баяны да аккордеоны.
Мы не спеша шли в сторону дома Наташи, мне было по пути, но потом еще идти какое-то время уже до своего дома. Наташа будто открылась с другой стороны. Да и не было того тотального надзора в лице Ани. Я отметила это.
- Да, она ревнует меня ко всем, кого не знает. Потом успокаивается. Мы дружим с детства.
- Почему ты пошла в педучилище?
- Моя тетя учитель, и я часто бывала на ее уроках. Мне нравится проводить время с детьми. Вообще очень люблю детей. Пошла сюда учиться, чтобы воплотить свою мечту – стать учителем. А ты?
- Я не знаю, кем хочу стать. В училище поступила по настоянию мамы. Да и не понятно, куда бы я еще поступила. В школе я не любила учиться.
- Ты хорошо рисуешь.
- Ты тоже хорошо рисуешь, мы все тут художники, если помнишь.
- Нет, я знаю, что не буду художником, а ты могла бы. Кстати, ты уже нарисовала автопортрет, что задавала Валентина Андреевна?
- Да, почти сразу получился. А ты?
- У меня никак не выходит нос. Там уже дырка в бумаге.
Мы рассмеялись.
- Хочешь помогу, предложила я.
- Нет, спасибо! Я хочу сама.
- Прости, я забыла, что ты отличница.
- Мне нравится учиться и да, я хочу, чтобы все было идеально.
- Разве так бывает?
- У меня бывает.
Мы опять рассмеялись.
- Ну, ладно, мне пора домой. Правда, приходи как-нибудь в гости, покажу тебе свой автопортрет.
В тот момент я подумала, что может и стоит сходить в гости. Было интересно с ней пообщаться.
- Хорошо. Подумаю, когда смогу прийти.

Я не стала затягивать с визитом.
Дома Наташа была простой. Мы сидели в ее комнате. Она рисовала нос на автопортрете. Бумага под ним была намного темнее от постоянного стирания карандаша стеркой. От моей помощи Наташа снова отказалась. Попросила посидеть и подождать. Приближался день его сдачи. В комнате играла музыка. Кажется, это был Кай Метов, потом На-на и все в таком духе.
- Тебе нравится попса?
- Да, а что?
- Ничего. Просто я не слушаю такое.
- А что слушаешь?
- Ну, у моих родителей старые пластинки. Мне нравится Майкл Джексон и Свиридов.
- Странное сочетание.
- Нормальное сочетание. Лучше, чем На-на.
Наташа подошла к магнитофону и поставила другую кассету. Там заиграло что-то из тяжелого металла. Я закрыла уши руками.
- Лучше верни На-на.
Наташа заулыбалась, достала третью кассету и поставила в магнитофон, немного прокрутила вперед. Заиграла неизвестная мне музыка и женский голос запел:

Поиграй со мной тихо, как ты можешь,
Поиграй со мной нежно, как ты хочешь,
Поиграй со мной.
Поиграй со мной.
Я зову тебя с закрытыми глазами,
Поведи рукой и это будет с нами,
Но не навсегда.
Но не навсегда.
Танец под водой, не смотри наверх,
Не смотри наверх.
Танец под водой, не смотри наверх,
Не смотри наверх.
Танец под водой, не смотри наверх,
Не смотри наверх.
Танец под водой, не смотри наверх,
Не смотри наверх.
Чтоб увидеть свет, мы будем подниматься,
Медленно взлетать
И тихо опускаться, но не далеко
И не навсегда.
Танец под водой, не смотри наверх,
Не смотри наверх.
Танец под водой, не смотри наверх,
Не смотри наверх.
Танец под водой, не смотри наверх,
Не смотри наверх.
Танец под водой, не смотри наверх,
Не смотри наверх.

- Кто это поет?
- Линда.
- Я не слышала ее.
- Нравится?
- Да, эта нравится.
- Хочешь есть?
- Нет, я скоро пойду уже.
- Побудь еще.

В комнате было сумрачно, горела только настольная лампа, из магнитофона звучали песни Линды из ее первого альбома «Песни тибетских лам». Мы сидели с Наташей на ее кровати и молчали. Она снова взяла мою руку и стала водить по ней пальцами. Магнитофон щелкнул, закончив крутить кассету. Наступила тишина. Я встала и молча пошла в коридор, оделась, повернулась к Наташе. Она смотрела на меня грустными глазами.
- Пока.
Наташа кивнула. Казалось, что она сейчас заплачет. Я вышла, дверь за мной сразу закрылась.