Сегодня 16 марта 2024 года. В Москве становится все теплее, начинают таять огромные сугробы, которые намела зима. В сквере у дома появляются проталины. Нечто витает в воздухе, пахнет не весной, пахнет будущим. Кажется, что оно у нас есть, что многое впереди. Хочется вздохнуть полной грудью и также глубоко выдохнуть.

Позвонила сестра. Она живет в Бельгии, уже как шесть лет замужем за бельгийцем. Сначала они приезжали друг к другу в гости, потом решили пожить какое-то время у него. Прошло почти полтора года. Скучает по дому. Часто вспоминает Вологду. Она оттуда уехала уже в зрелом возрасте. С родным городом ее связывает гораздо больше невидимых нитей, чем меня. Там ее друзья, с которыми она до сих пор поддерживает отношения.

На днях ей рассказали про наше педагогическое училище. Его закрывали на ремонт. Студентов переселили в другое здание. А потом вдруг после ремонта здание отдали какой-то федеральной службе. Это так печально. Потому что у училища большая история, связанная с этим местом. Моя прошлая история вдруг обрела горчинку. Все, что с нами происходило тогда, окончательно стало сном. Не знаю, почему для меня эти воспоминания вдруг становятся яркими зарницами именно сейчас.

Наступило 1 октября 1995 года. Первый урок был у Галины Юрьевны (нашего классного руководителя). Она вела педагогику. Звонок прозвенел. Все сидели на своих местах. Вот только Люды почему-то не было. Вдруг резко распахивается дверь, и в класс, распахнув обе руки в сторону вплывает наша балерина. Она подходит к доске и делает глубокий реверанс. Все зааплодировали и громко рассмеялись. Это было эффектное появление. Даже Галина Юрьевна усмехнулась и не стала выговаривать за опоздание. Люда была в белом элегантном костюмчике. Она, будто артистка больших и малых театров, продефилировала на свое место. Женя Н. светился от счастья и смотрел на нее как на богиню. Люда и на меня произвела впечатление. Такая уверенность в себе восхитила.

В новом учебном году планировалось больше профильных занятий. Нас ждало изучение методик ведения уроков по разным предметам – математика, русский язык, чтение, природоведение и изобразительное искусство. Количество часов рисования для нас самих не уменьшилось, наоборот, нам добавили узкопрофильные предметы – гончарное и прикладное искусства. Занятия будут проходить в настоящей гончарной мастерской.

Это было очень интересно. Мастерская находилась далеко от училища. Поэтому мы туда уезжали на целый день и по желанию можно было оставаться до глубокого вечера. У меня не было такого рвения, а вот у Жени Ф. слишком даже. Он так погрузился в творческий процесс, что в будущем стал керамистом. Тогда мы не думали о будущем. Мое будущее было совершенно расплывчатым. Я еще при поступлении не была уверена, что хочу работать в школе. Решение учиться в педучилище за меня приняла мама. Она очень хотела, чтобы я тоже стала учителем. Ее мама была учителем, сестра тоже закончила педагогический. В общем, формировалась династия. А мое нежелание быть учителем формировалось как раз из того, что мама часто, когда кричала на меня, потом извинялась и говорила, что это ее в школе так измотали ученики, поэтому она дома уже не смогла сдержаться. Я понимала, что не хочу быть как мама - не хочу быть властной и жесткой.

По сути все оставалось прежним. В училище мы общались с Людой и Женей Н., а вне училища - снова созванивались с Надей. Мы по-прежнему немного обсуждали наши училищные будни, она читала стихи или пела песни под гитару. Что-то рассказывали друг другу о жизни. Лето она провела у родителей на хуторе. При всем при этом она будто изменилась. У нее часто стали появляться упаднические настроения. Надя становилась подавленной, иногда просто долго молчала. Я ее тормошила, хотела узнать, в чем дело, но она наотрез отказывалась говорить, что происходит - эту тайну она никому не может рассказать, даже мне. Было обидно и не понятно - ну что такого мне нельзя рассказать?

В нашем доме появился новый человек, точнее человечек. 1 июня 1995 года родился мой третий племянник – сын Наташи. Помню этот день. Я вернулась из училища, был экзамен. Жара стояла жуткая. Вдруг раньше обычного приезжает папа, вбегает в дом, хватает меня на руки и начинает кружить с воплем: «Сын родился! У Наташи сын родился!». Мы сразу поехали к ней в роддом, заехав по пути за мамой в школу. Наташина палата была на первом этаже, поэтому могли легко увидеть ее в окне. Она еле сползла с кровати, была такая измученная. Я впервые увидела, как папа был растроган до слез. Малыша так и не увидели, тогда не привозили младенцев в палату к мамам. Что странно. Потому что в тот день в огромном роддоме находилось только две роженицы – Наташа и еще одна девушка, которую привезли из ближайшей деревни. Как потом стало известно, в тот год в Вологде родилось самое минимальное количество детей за всю историю. Мой племенник среди них. Наташа назвала его Григорием.

Так что в доме было все по-новому. Честно скажу, я не принимала участия в его уходе и воспитании. Этим занимались Наташа с мамой. Я могла посидеть, если Наташа просила, но это было ненадолго. Хотя Гришка очень успокаивался на моих руках. Поэтому перед сном его часто давали подержать мне. Папа души в нем не чаял. Так как Гришин папа так и не объявился, то фамилию ему дали дедушкину. Гриша стал центром нашей семьи. Он будто всех обновил своим присутствием.

После Нового года и зимних каникул, в моем поле зрения вдруг появилась Наташа Щ. Я заболела чем-то простудным. Тогда у меня это проходило достаточно тяжело - с высокой температурой и очень болело горло. Я несколько дней лежала в беспамятстве, а потом долго шла на поправку. И уже почти перед выпиской ко мне решила прийти Наташа Щ. При чем почему-то она спросила через Надю, может ли она зайти ко мне на днях. Мы с Надей были в шоке – откуда она могла прознать про наш тайный союз? Тем не менее, Наташа Щ. как-то догадалась. Я дала согласие и с любопытством ждала ее в гости.

Она пришла после занятий. Одна, без своей свиты. У нее была такая интересная вязаная жилетка ярко алого цвета, хотя вся другая одежда черного. Иногда она носила очки, которые придавали ей вид строгой учительницы. Мне очень запомнилась ее туалетная вода. Запах был приятным и будоражащим одновременно. Наташа Щ. была для меня загадкой. Тем более ее приход. Почему-то я не стала спрашивать, почему она вдруг, а это действительно было очень неожиданно, пришла меня навестить. Она рассказала, как проходили дни в училище, пока меня не было, спросила про мое самочувствие и под конец – может ли она еще раз прийти ко мне? Я снова согласилась. Наверное, любопытство взяло верх. Еще мне было лестно, что такая девушка уделила внимание моей скромной персоне. Что странно, ни Люда, ни Надя меня не навещали, а она пришла. Что ей было надо?! Сплошные тайны.

Я рассказала о нашей встрече Наде. Мы посмеялись, что произошло нечто странное. Надя даже предположила:
- Она в тебя влюбилась!
- Не говори чепухи! Как может девушка влюбиться в девушку? У нее парень есть.
- Может.
- Это точно не про меня и не про Наташу.
Надя промолчала. Стало как-то не по себе от ее молчания.

Наташа Щ. действительно пришла еще раз. Мы говорили о чем-то пустом. Я бы даже сказала, что разговор не клеился. Наташа смотрела на меня так, будто что-то хотела сказать, а я на нее таращилась с удивлением – что ты хочешь мне сказать? Желания становится подружками у меня не возникало. Поэтому и не клеился разговор. В конце она как-то сникла, погрустнела. Меня же эта ситуация стала немного раздражать, и хотелось поскорее закончить разговор. Наверное, я излишне холодно попрощалась с ней в тот раз, давая понять, что ее спонтанный интерес не вызвал во мне взаимности. Больше встреч и попыток со мной заговорить не было. Я, в свою очередь, довольно быстро забыла этот инцидент.

На фото слева направо: Люда, я, Женя Ф. и Женя Н. 1 октября 1995 года.