Закончился последний экзамен. Пронесло, одни четверки. Можно выдохнуть. Хотя родители очень спокойно относились к тому, что иногда я могла и тройку получить. Пришла домой довольная. Мама и папа уже были дома. В пятницу рабочий день был короткий. Папа смотрел какой-то фильм по видику. У нас был свой видеомагнитофон и большая коллекция тех самых знаменитых фильмов 1990-х годов: «Терминатор» со Шварценеггером, «Доспехи Бога» с Джеки Чаном, все фильмы с Брюсом Ли, Чак Норрисом и «Агент 007». Были и другие, все не перечислишь. Часто друзья родителей приходили в гости, только чтобы пересмотреть какое-нибудь кино. Один из них - дядя Володя. Он часами мог смотреть фильмы с Брюсом Ли. Я любила «Доспехи Бога», смотрела их сто раз. Показала папе результаты оценок за четверть. Он глянул, похвалил и продолжил смотреть дальше. Мама копошилась на кухне. Она уже видела мой дневник. Вдруг раздался телефонный звонок. Я взяла трубку, а на другом конце провода была Надя.

- Привет! Поздравляю тебя с окончанием третьего курса!
- Спасибо! А я тебя! Как ты закончила?
- Четверки.
- У меня так же.
- Не хочешь приехать ко мне в эти выходные? Я потом уеду на все лето к родителям.
- А, ну… конечно. Надо только у мамы спросить, - я положила телефонную трубку рядом с аппаратом и подошла к маме:
- Можно я на этих выходных останусь у Нади? Она уезжает, мы долго не увидимся потом.
- Хорошо, - мама ответила сухо. А мне было все равно – ее согласие я получила.

- Надя! Мама разрешила.
- Отлично! Жду тебя!

Я положила трубку и была очень рада, что скоро увижу ее.

В субботу утром была уже у Нади. Она встретила меня очень тепло. Это было не похоже на нее. Я была счастлива. Мы болтали о последних днях в училище и обсуждали прошедшие экзамены. Надя включила кассету с Юрием Антоновым. Сидели в ее комнате, потом она накормила меня своим вкусным супом. Кажется мы смотрели телевизор. На диване она положила голову мне на колени. Я снова отметила нехарактерное для нее поведение. Положила руку ей на голову, перебирала волосы и просто радовалась моменту: мы вместе, я могу чувствовать ее рядом, а что еще нужно для влюбленного человека.

На ночь она постелила мне в своей комнате, а сама ушла в большую. В этот раз я долго не могла уснуть. Меня окутывал ее запах, пальцы помнили мягкость ее волос. Становилось грустно. Впереди три долгих месяца без Нади. С этими мыслями я погрузилась в сон.

Утром проснулась от звуков на кухне. Надя уже проснулась и, видимо, готовила нам завтрак. Так и есть, когда я зашла на кухню, она нарезала колбасу и хлеб на бутерброды, на плите закипал чайник. Было солнечно и тепло. Она улыбнулась, увидев меня:
- Доброе утро, соня!
- Доброе утро! Что так рано?
- А я вообще рано встаю, привычка.
Я села за стол, Надя налила нам чай. Мы перекидывались незначимыми фразами. Потом Надя предложила прогуляться по местам ее детства. Мы вышли на улицу и пошли через дворы к ее школе.
- Знаешь, кто был моей первой любовью?
Я удивленно уставилась на нее:
- Кто же?
Я была удивлена еще и потому, что Надя никогда мне не рассказывала, что с ней было в школе. Это была ее очередная тайна.
- Ее звали Наталья Михайловна. Она была учительницей русского языка и литературы. Благодаря ей я так полюбила поэзию. Знаешь, в выпускном классе я ей призналась в своих чувствах.
Я молчала, затаив дыхание, а Надя продолжила:
- Я ей написала стихотворение с признанием в любви. Но ответ на него так и не получила. Как я тогда страдала! Думала, эта боль не пройдет никогда. А потом в училище встретила Наташу Е. и все понеслось. Казалось, что это взаимно и навсегда. А вышло, что вышло. Видите ли, она меня не любила. Это было увлечение. На самом деле ей нравятся мальчики. Потом Надя взяла меня за руку, и мы шли так какое-то время молча.

Я привыкла быть «жилеткой». Эти признания воспринимала как дружеские душевные изливания. В глубине души я в каком-то смысле смирилась с этой безответной любовью и позицией друга. Потом вдруг Надя стала читать стихотворение Байрона:

В порыве жаркого лобзанья
К твоим губам хочу припасть;
Но я смирю свои желанья,
Свою кощунственную страсть!..

Я не скажу тебе ни слова,
Ты знаешь – я огнем объят;
Твердить ли мне о страсти снова,
Чтоб рай твой превратился в ад?..

Пусть тайный огнь мне сердце гложет,
Об этом не узнаешь, нет, –
Тебя мой стон не потревожит,
Я предпочту покинуть свет!

О да, я мог бы в миг единый
Больное сердце облегчить,
Но я покой твой голубиный
Не вправе дерзостно смутить…

Пусть счастья не сумел достичь я, –
Ты воплощенье чистоты,
И пошлой жертвой злоязычья,
Любимая, не станешь ты!

Джордж Байрон – К М.С.Г. 1806

Есть выражение «ни живая, ни мертвая». Вот в тот момент я была именно такая. Я чувствовала ладонь Нади в своей ладони, слышала ее голос и эти слова… Будто она читала их мне. Я отмахнулась от этой мысли. Нет, этого просто не может быть. Она читает очередное стихотворение про свою первую любовь. И не нужно себе ничего придумывать! Когда Надя замолчала, я не могла произнести ни слова. Мы опять шли молча.

Дома мы пообедали, смотрели телевизор. Приближался вечер, и мне нужно было ехать домой. Надя становилась какой-то грустной и погруженной в себя. Мне тоже было грустно, но я решила не мучать себя еще больше, принимая сложившуюся ситуацию, смирившись, что всего лишь друг.

Надя стояла, прижавшись к стене, скрестив ноги и опустив свою кудрявую голову. Я не понимала, что с ней:
- Ну, что опять случилось? Ты же знаешь, что все пройдет. Будет в твоей жизни еще любовь!

Да, это так похоже на меня. Страдаешь сама, но все равно хочешь поддержать другого. Будто его чувства проходят через твое сердце. Поэтому и чувствуешь его боль или грусть, как свою.

- Надя, мне нужно идти. Посмотри на меня, пожалуйста, и скажи, что с тобой происходит?
Надя еще постояла какое-то время с опущенной головой, потом медленно ее подняла, заглянула мне в глаза и тихо произнесла:
- Я люблю тебя!
Она закрыла глаза, а у меня сердце куда-то упало.